Копай, а то пропадёшь!

Копай, а то пропадёшь!

                                                                                                                                  I

Однажды с лисой случилась пренеприятная штука: как-то весной возьми да и подтопи нору. И нет бы один уголок, а прямо всё днище мокрое. А это сразу и шкура мокрая, и лапы от сырости сводит, и вообще, противно – нет слов сказать.

Ну что делать, думает лиса, наружу вылезти, что ли? Ага, чтоб мокрую шкуру ещё и продуло, чтоб ещё и кашель был. Нет уж дудки. К тому же, и дождь там, снаружи, кажется, и холодрыга. Это совсем пропадёшь. И вдруг сказала себе лиса:

- Ха-ха! Уж на то мне и ум даден, чтобы я из любого положения сухой вышла. Чтоб не пропасть, стану-ка я по стенам скрести – так и земли наскребу, закопаю мокрое, и заодно в работе согреюсь.

Сказано – сделано. Упёрлась она спиной и давай скрести всеми лапами:

- Тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух!..

Только скребёт-скребёт, и вдруг слышит – будто навстречу ей тоже кто-то скребёт:

- Тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух!..

«Что бы это такое? - думает лиса, - может, обман какой акустический?» Только глядь – а из стены вываливаются два крота, один чёрный, другой – коричневый. Черный и говорит:

- Оба! - говорит, - вот подходящее место. Теперь будем биться-разиться, правду пытать, кто из нас первый крот в поле, а кто – дохляк и вонючка.

- Точно! Теперь сразимся, - пыхтит коричневый.

II

- Ну интересно! - говорит лиса. – Это у меня в норе вы биться-разиться будете?

А кроты услышали, что не одни, и тут же прикинулись дохлыми. То есть форменно – бряк оба на спину и засмердели.

- Тьфу ты, вонючки! – говорит лиса. – И они ещё собирались правду пытать, кто из них первый крот в поле. А сами – вон, поглядите-ка! Дохлые тушки!

- Оба! – не утерпел чёрный крот. – Мы не тушки! Мы кроты!

– Точно!  – не удержался коричневый. – Это нам полагается так – падалью притворяться. А на самом деле мы – о-го-го!

- Это вот вы – «о-го-го»?!

- Да, мы, - поднялись кроты. - Только надо всё-таки знать, кто из нас о-го-говее.

А лиса хитрая, она и говорит:

- И вот надо обязательно биться-разиться, да?

- А что?

- А то, что ежели вы кроты, то и выяснять надо по своему, по-кротовски. Вот что обычно кроты делают?

- Ну что делают… Кроты копают, - говорит коричневый крот.

- Ну так и надо, значит, не биться-разиться, а рыть-копать, правду пытать. Вот, один пусть тут копает, другой – тут. Кто глубже выкопает – тот, значит, и первый крот в поле. 

- Тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух!.. – замолотили кроты, и не успела лиса моргнуть, как оба ввинтились в землю. Тут же вода из норы вся ушла, а лиса подумала-поприкинула, и глаза у неё стали хитрые-хитрые.

- Эй, кротцы-молодцы! – говорит лиса. – А мне, знаете, сверху не очень хорошо видно, кто из вас глубже копает.

- И что же теперь делать? – говорят снизу кроты.

- А вот я думаю, надо копать не вглубь, а вдаль, на деревню. Кто первый дороет до погреба Насовихи, тот и будет первый крот в поле.

- Оба! - говорит чёрный крот. – А неплохо придумано. Там как раз моя любимая гороховая колбаса с салом.

- Тогда уж лучше не к Насовихе копать, а к деду Наганычу, - говорит коричневый. – Там у него и шпик, и свиные рульки, и по всему погребу сухие карпы развешаны.

- Оба! Свиные рульки! Ну тогда почесали к Наганычу.

Развернулись в ямах кроты и замолотили в сторону деревни:

- Тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух!..

Да так бодро пошли, что лиса только знай поспевай отгребать землю.

III

Долго ли, коротко ли, дорыли до погреба старика Наганыча. Огляделась лиса, а оно и правда: от стены к стене верёвки протянуты, на них сухие лещи да карпы висят. На полках – банки пятилитровые, которые со шпиком, которые с огурцами. А под самым под потолком, на крюках у железной приставной лестницы… да, нос не обманывал, там явно висели копчёные свиные рульки. Облизнулась лиса, а самой всё-таки досадно, что теперь не поесть гороховой колбасы с салом, она и говорит:

- Тьфу ты! Вот совсем прозевала момент, кто из вас первый в погреб свалился. Поэтому знаете что?

- Что? – говорят кроты.

- Давайте-ка устроим контрольный забег… то есть, не забег, а закоп. Вот кто первый к Насовихе пророет, тот и первый крот в поле.

- Тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух!.. – замолотили кроты к Насовихе. А лиса,  не будь дура, хлоп карпа сушёного! Хлоп леща! Но подобралась к рулькам, как вдруг:

- Бах! Бах! Бах! – затрещали выстрелы.

Наверху приставной лестницы показались кирзовые сапоги, над ними – полы шинели, а где-то ещё выше запел-загнусил стариковский голос:

- Вот я вас, подлецов собачьих! Сейчас спущусь – перестреляю всех сволочей!

Тогда, не секунды не мешкая, нырнула лиса вслед за кротами и давай быстро-быстро грести:

- Тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух!..

 Сзади слышались тяжёлые шаги по лестнице, прыгал луч фонаря, и наконец, из погреба деда Наганыча донеслось:

- А-а-а, подлые!.. Две штольни провертели, собаки! Ну, сейчас я вам покажу, как ко мне в погреб лазать!

И в туже секунду:

- Бах! Бах! Бах! – загремели выстрелы.

«Это он в ту штольню палил», - поняла лиса. И смекнув, что сейчас стрельба будет в эту, давай подгонять кротов:

 - Эй, кротцы-удальцы, тоннелепроходцы! А ну-ка подналегли, поднажали! Выходим на финишную прямую!

- Тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух!.. – поднажали кроты, и тут же все трое вывалились к Насовихе в погреб. Сзади опять раздалась пальба, просвистели пули, и гороховая колбаса с салом, висевшая под потолком, упала прямо перед копателями.

IV

- Оба! – говорит чёрный крот. – А неплохо с колбасой получилось!

- Точно! Прямо приз победителю, - пыхтит коричневый.

- Только опять неясно, кто из нас победитель, а кто – дохляк и вонючка.

- Да что ж тут неясного-то? – отдыхивается лиса. – Ведь вот она, колбаса! Прямо перед вами свалилась. Кто больше отъест, тот больше и победитель.

- Точно! – говорит коричневый крот. – Второй-то ведь тоже копал.

Да только вгрызлись кроты в гороховую колбасу с салом, как вдруг послышалось совиное уханье:

- Уф-фубу, фу!..

Помолчало немного, потом опять:

- Уф-фубу, фу!..

Заоглядывалась лиса: откуда бы это ухало?

- Уф-фубу, фу!.. – заухало снова. – Фуб тебе поседеть, бессовестный… фуб тебе зубы болели…

«Да откуда же это уханье?» - вертится лиса в нетерпении. А сама вдруг чувствует, что ужасно разболелись зубы. Ну, это от сухой рыбы, наверное. Лещик ведь застревает. Глядь! А коричневый крот превратился в белого. Да что превратился - ведь это он поседел! «Вот так-так!» – занервничала лиса. Что же получается-то?!  Выходит, не просто так у неё зубы болят?! А в это время на лестнице показались валенки, над ними – полы халата и фартук, а где-то ещё выше опять заухало:

- Уф-фубу, фу!.. Фуб тебе спину ломило… фуб тебе бородавки покрыли…

Испугалась лиса, что сейчас не только зубы, а ещё похуже что-нибудь будет, и заметалась по погребу. Но как тут выйдешь? На леснице – Насовиха, в подкоп полезешь – там грозный Наганыч стреляется. А кроты сообразили, что пропадут, если не станут копать, и давай молотить что есть силы:

- Тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух!..

Ну, лиса, уж деваться некуда, нырнула за ними. Роет-роет, гребёт-гребёт, а самой как-то стрёмно, что всё дальше уходит от своей норы, непонятно куда закапывается. Как вот теперь на нужный тоннель попасть?

Тем временем, сзади качался свет фонаря, гремели тазы и кастрюли, и наконец, из погреба Насовихи послышалось:

- Уф-фубу, фу!.. Ты смотри, какую дыру провертел!.. И колбасу с двух сторон попортил!.. Да крест-то на тебе есть, бессовестный?..  А-а-а, стреляй, стреляй! В мать родную стреляет… Фуб самому тебе в боку стреляло и в пояснице дёргало… Не мог уж матери прокопать две грядки… А-а-а, ругайся, ругайся! Какими словами мать родную ругает, а?.. Ай бессовестный!.. Фуб тебе ноги не разогнуть… фуб тебе шею гнуло…

«Ага! Это они в ту штольню переговариваются, - поняла лиса. – То есть задним ходом домой вообще не попасть. А как же тогда попасть?»

- Эй, кротцы-молодцы, земляные первопроходцы! – говорит лиса. – А куда вы путь держите?

- Оба! – оглянулся чёрный крот. – Да за нами погоня!

- Какая погоня! Это же я, лиса! Я с вами всю дорогу копала, а теперь устала и домой хочу. Не могли бы вы прокопать к предыдущему ходу, чтобы я по нему к себе в нору ушла?

- Нет, не могли бы, - отказали кроты.

- А почему?

- Оба! Мы проторенной дорогой не ходим.

- Точно! На крайняк будет два тоннеля.

Но копали-копали кроты, и вдруг – хоп! Свалились аккурат в лисью нору.

- Оба! – говорит чёрный крот.  – Да тут целое поле подземное! Тут-то и будем биться-разиться, правду пытать, кто из нас главный крот в поле!

- Ну это, конечно, вы можете – биться-разиться и всё такое, - говорит лиса. – Только тут не поле, а лисья нора, и главная у себя в норе – я!

- А ведь точно! - поразмысливши говорят кроты. – Надо другое место искать.

Развернулись и недолго думая:

- Тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух-тух!.. – умолотили прочь.